Мну на днях подключило Трибунал. Ф связи с этим произошёл один поучительный случай...
Прогуливаеццо, значит, мну, то есть, мой орк, по Годсричу или как его тама... Видит - нордлинг стоит. К нордлингам отношусь с особым трепетом, так что подхожу и заговариваю. Нордлинг толкает мне речь про своего товарища-мага, который читал ему книжки, а потом пошёл в канализацию и пропал... История эта меня неожиданно трогает... Сдерживая скупую орочью слезу, обещаю бедняге найти его друга. Идём в канализацию (три минуты поисков - сначала канализации, потом заблудшего невесть где нордлинга). Спускаемся. Тут, откуда ни возьмись - гоблины. Многа. Мочат мну. Мну ф шоке - давно никто не мог довести моего орка до летального исхода. Благо, что сохранилась у входа...
Лезем опять. На этот раз я с мечом Умбры наготове (надо ж качать Длинные клинки!) начинаю мочить гоблинов... и случайно задеваю нордлинга. Он отдаёт концы, я тихо матерюсь и перезагружаюсь.
Дубль три: с боевым кличем скачу в самую гущу гоблинов подальше от нордлинга (а то не ровен час...). Рублю супостатов на бульонные кубики, оборачиваюсь - убили нордлинга моего. Матерюсь громче.
Дубль четыре: мну, с ужасным моим амулетом "Авада Кедавра", воспроизводя как можно больше шума и фсячески привлекая к себе внимание, мчусь в центр зала, большинство гоблинов бежит за мной. Собрав аудиторию, я применяю амулет. Амулет высасывает у тварюг здоровье - три штуки тут же падает замертво. Применяю есчё раз - дохнут остальные, кроме одного, что поодаль третирует нордлинга. Достаю арбалет, дистанцЫонно мочу "последнего могиканина". Нордлинг жЫв. Слава Азуре!
Сохраняюсь. На всякий случай хочу подлечить нордлинга, лезу за спеллом - вижу, что мну без сапог *полминуты отборного орочьего мата*. Достаю молотки, чинюсь. Не было б печали, но ведь сапоги-то я типо сняла, а, чтобы их одеть обратно, нужна Кираса из Шкуры Спасителя (60% резист к магии), а она лежит себе спокойно в Кальдере... *Поясняю: сапоги те самые, ослепляющей скорости*. Мучаюсь диллемой: то ли одеть и частично ослепнуть, то ли ходить босиком и медленно. Вдобавок гоблины покоцали мне Скорость (КАК???). Ну ладно - пью два зелья восстановления, скорость приходит в норму. Пробую ходить без сапог. НЕ МОГУ!!!!!!!!!! У мну уже от них зависимость! Одеваю сапоги. "Всё меркнет в глаза-аах!" Ну да ладно, думаю. Достаю свой специально сделанный спелл "Кошачий глаз". Кастую. Становиццо легче. Потом кастую лечение на нордлинга. Идём дальше.
А дальше по моему недосмотру нордлинга успевает замочить в укромном уголке какой-то скелет. Матерюсь, жму F9, успеваю замочить одновременно скЯлета, призрака и двух крыс. Всё нормально, можно продолжать путь.
Кончаеццо кошачье зрение. Кастую снова. Запас магии уменьшаеццо совсем - неоБОБРительно качаю головой.
Начинаем методичный обход канализации. Я со своим пространственным кретинизмом прекрасно вживаюсь в роль Сусанина. Делаем большой круг, во время которого я проклинаю всё на свете, истрачиваю магию до конца, помимо молотков трачу ещё и все клещи, извожу все свитки света, кошачьего зрения и тэ дэ, плавно перехожу с них на зелья...
И наконец - ура - находим искомого бреттона. Стоит этот товарищ в одних трусах в окружении толпы головорезов. Провожу воспитательную беседу с главарём. Оказываеццо, несчастный маг задолжал ему три штуки. Я пытаюсь решить дело кулаками - тщетно: прежде чем я успеваю замочить главаря, помощнички его мочат бреттона.
"Ладно, бог с вами" - решает мну и платит три штуки. Все довольны и счастливы, голый маг говорит, что он мне безумно признателен, но заплатить ему мне нечем... "Да ты не беспокойся, товарищ!" - успокаиваю его я. - "Жив - и ладно!"
Топаю к нордлингу, который молча созерцал всю эту сцену издалека. Нордлинг говорит "Пасиба" и дарит мну КНИЖКУ! Которая у меня уже есть!!!
"Я рыдаль..." Вот она - моральная компенсация!
"Ну деньги-то я у бандюков заберу!" - решает мну. Облачаеццо в читерскую мантию-невидимку, прячеццо за столбик и мочит гадов арбалетом. Гады - врассыпную. Я методично отлавливаю их по одной штуке и зверски убиваю... Помимо кровных денежек отбираю ещё кое-какое оружие, но, честно признаццо, и оно не возместило мне всех моих страданий...
Мораль сей басни такова: добродетель наказуема!